— Конечно. — Он кивком показал на противоположнуюсторону улицы, и я машинально посмотрела туда.

«Мигель».

Пришлось раскинуть мозгами.

— Кажется, я что-то слышала об этом месте. Там танцуютсальсу, верно?

— Верно. Ты когда-нибудь пробовала?

— Нет.

— Почему? Я думал, ты у нас королева танцев.

— Я еще не до конца освоила свинг.

Честно говоря, мне ужасно хотелось научиться танцеватьсальсу, но повторялась история с книгами Сета Мортенсена, я предпочиталарастягивать удовольствие. Свинг продолжал привлекать меня, и я хотеланасладиться им до конца, прежде чем поставить на этом танце крест. Долгая жизньучит смаковать приятное.

— Одно другому не мешает. — С этими словами онвзял меня за руку и повел через улицу.

Я пыталась возражать, но не могла объяснить причину, апотому сдалась так же легко, как в случае с «Маргаритами».

В клубе оказалось тепло и многолюдно, а музыка была простобожественная. Когда Роман заплатил за вход и провел меня в зал, мои ноги сталисами собой отбивать ритм. Роман оказался специалистом не только по свингу, но ипо сальсе, и вскоре я совсем освоилась. После двух «Маргарит» было труднопродемонстрировать свой талант во всей красе, но я танцевала многие века, и этодавало о себе знать.

Сальса оказалась намного сексуальнее свинга. Нет, свинг тожебыл ничего, но в этом танце ощущалось что-то темное и грешное. Приходилосьволей-неволей реагировать на близость тела другого человека и совместноедвижение бедер. Теперь я понимала, почему Роман просил меня выбрать волнующийнаряд.

Примерно через полчаса мы сделали перерыв и прошли в бар.

— Теперь ты должна попробовать мохито,[45]— сказал он мне и сделал знак бармену. — Не будем изменять латинской теме.

— Я не могу…

Но меня уже никто не слушал. Мохито, появившийся как из-подземли, был бесподобен. Я выпила напиток быстрее, чем следовало: мне нетерпелось вернуться в зал.

Когда настала пора отправляться на концерт Дага, постграндж,панк-рок и ска уже не казались мне притягательными. Я, возбужденная танцами,выпила еще один коктейль и стопку текилы. Сальса стала моей новой страстью, и ямолча ругала Романа за то, что он привил мне эту страсть. Его изящные движениябыли соблазнительными, а прикосновения заставляли меня дрожать и мучиться отжелания.

Держась за руки, мы вывалились на улицу, с трудом отдышалисьи начали смеяться. У меня слегка кружилась голова, и я решила, что мы уходимкак раз вовремя. Управлять своими движениями мне уже было не под силу.

— Слушай, ты не помнишь, где мы оставили машину?

— Не говори ерунды. — Я показала ему на желтуювывеску. — Придется взять такси.

— Брось. Я еще не так пьян.

Но ему хватило ума не возражать, так что до пивоварни насдовез таксист. Люди входили и выходили из клуба, до группы Дага там выступалиеще два коллектива. Как я и боялась, наши роскошные наряды резкоконтрастировали с грубой и вызывающей одеждой молодежи, но после слов Романаэто показалось мне пустяком.

— Не обращай внимания, — посоветовал он, когда мыпробились в тесную пивоварню. — Эти ребятишки считают нас старымиконформистами,[46] но они сами являются такими же. Только ихконформизм заключается в отрицании конформизма.

Я поискала взглядом сотрудников магазина, надеясь, что онизаняли нам стол.

— О нет. Не надо говорить о политике в пьяномсостоянии.

— Я и не собираюсь. Просто я устал от того, что людивсегда пытаются примкнуть к какой-то группе, правой или левой. Я горжусь тем,что являюсь самым нарядным человеком в этом зале. Знаешь, каков мой девиз?«Живи по собственным правилам».

Тут я увидела Бет и потащила Романа к столу напротивоположном конце зала. Рядом с ней сидели знакомые лица: Кейси, Энди,Брюс… и Сет. У меня внутри похолодело.

— Красивое платье, — сказал Брюс.

— Мы заняли тебе место. — Кейси показала настул. — Я не знала, что ты придешь с… другом.

Но ситуация со стулом меня не волновала. Увидев задумчивое,но спокойное лицо Сета, я покраснела и почувствовала себя полной идиоткой.Оставалось только повернуться и уйти. Сначала я отказала ему, сказав, что ни скем не встречаюсь, а теперь явилась на концерт под ручку с Романом, вдребезгипьяная. Страшно представить, что он теперь обо мне подумает…

— Нет проблем, — заявил Роман, не обращая вниманияна мои переживания и смущенные взгляды коллег. Он сел на стул и посадил меня наколени. — Мы поделимся.

Энди сходил в бар и принес пиво всем, кроме Сета, которыйвоздерживался не только от кофеина, но и от алкоголя. Мы с Романом рассказали,где были, и назвали сальсу последним писком моды, после чего коллегипотребовали, чтобы я начала второй курс уроков танцев.

Вскоре на сцену вышла группа Дага, и мы дружно захлопали владоши, приветствуя превращение Дага — заместителя заведующего — в Дага —солиста группы «Ночной прием». Пиво лилось рекой. Ничего хуже придумать былонельзя, но я уже не могла остановиться. Кроме того, у меня появилось множестводругих забот. Например, избегать взгляда молчаливого Сета. Смаковать близостьтела Романа, прикосновение его груди к моей спине и его рук к моей талии. Егоподбородок лежал на моем плече, что позволяло ему шептать мне на ухо и время отвремени проводить губами по моей шее. Выпуклость под моими бедрамисвидетельствовала, что эта поза доставляла удовольствие не только мне.

Во время антракта к нам подошел потный и возбужденный Даг.Увидев меня на коленях у Романа, он сказал:

— Кинкейд, ты слишком вырядилась. — А потомподумал и добавил: — Или наоборот. Трудно сказать.

— На себя посмотри, — огрызнулась я, допиваявторую бутылку пива.

Или третью?

На Даге красовались красные виниловые брюки в обтяжку,солдатские ботинки и длинный пиджак из фиолетового бархата, оставлявший грудьобнаженной. На его голове косо сидел рваный цилиндр.

— Крошка, я принимаю участие в представлении.

— Я тоже, крошка.

Кое-кто из присутствующих хихикнул, Даг неодобрительнопосмотрел на меня, но ничего не сказал и стал обсуждать с Бет количествопублики, пришедшей на концерт.

Я достигла такого состояния, что собственные ощущения сталидля меня главным, так иногда бывает при сильном опьянении. Голоса и звуки,раздававшиеся вокруг, превратились в какофонию, лица и цвета слились в сплошноетуманное пятно. Я чувствовала только Романа. Каждый мой нерв ныл, мне хотелось,чтобы руки, лежавшие на моем животе, скользнули вверх и стиснули мои груди. Ячувствовала, как затвердели соски под тонкой тканью, и мечтала повернуться иоказаться к нему лицом.